Прохоров вышел на третье место среди кандидатов в президенты

Появление в обойме кандидатов на пост президента России нового, пятого претендента стало самой большой интригой предстоящих выборов. За февраль, т.е. с начала периода агитации, Михаил ПРОХОРОВ в несколько раз увеличил число своих сторонников и по последним опросам вышел на третье место. Наше интервью стало одним из последних, которые он дал в конце предвыборного марафона.

– Как вы оцениваете итоги предвыборной гонки? Вы довольны?

– Да, более чем. За последний месяц в общественном сознании произошли тектонические сдвиги. Люди хотят перемен, и хотят их не просто сидя на кухне, а готовы ради этого совершать гражданские поступки: выходить на митинги и шествия, идти наблюдателями на выборы. Тот всплеск политической активности, который мы видим – он похож на цепную реакцию. Как только набирается критическая масса, процесс уже не остановить. «Процесс пошел». Россия заболела политикой. И 4 марта все только начинается. Сейчас мы стоим на пороге исторического события. В стране впервые появился шанс провести действительно честные выборы. Люди хотят их, как первого шага к новой жизни. И люди готовы прилагать серьезные усилия, тратить личное время, рисковать ради этого. Сотни тысяч людей по стране. Год назад кто-нибудь мог такое представить? Мой штаб очень активно участвует в этом процессе. Я подписал соглашение с «Лигой избирателей» о сотрудничестве в борьбе за честные выборы. В первую очередь речь шла о подготовке наблюдателей и распределении их по участкам. Мы создали единую информационную систему для сбора, хранения и обработки отчетов, согласовали с Лигой программы подготовки наблюдателей. По большому счету, если не обращать внимания на личные амбиции, то для России сейчас важно не то, кто победит, а чтобы выборы были легитимными.

– А для вас это тоже не важно?

– Я считаю, что, решив участвовать в выборах президента России, я принял, возможно, самое важное решение в жизни. Я продолжу заниматься политикой в любом случае, вне зависимости от результатов выборов. Буду создавать новую политическую партию. 25 февраля мы уже начали прием заявок в нее. Меньше чем за сутки заявки оставили 20 тысяч человек. Сейчас их уже больше 45 тысяч. В принципе этого уже достаточно для регистрации новой партии. Это была моя давняя идея, еще с лета прошлого года. Правда, первый опыт – с «Правым делом» – был не очень удачный. В Кремле испугались, и меня снесли. Но я всегда довожу дело до конца. Я свои поражения люблю не меньше побед. Потому что поражения дают энергию двигаться дальше. Мне действительно важно, какой страна будет в ближайшем будущем. Эта стабилизация, о которой говорит Путин, на самом деле обрекает нас на бедность и отставание. А у нас есть возможности для мощного рывка вперед в ближайшем будущем. У нас есть мозги и гигантские природные ресурсы. Их надо только состыковать. А то сейчас они живут по отдельности. Именно для этого я и создаю новую политическую партию. Хотя политической она будет, пожалуй, чисто формально. Она будет «аполитичной» в плане идеологии. Это будет такая… партия конкретных дел. Она будет для тех, кто хочет сам решать судьбу своей страны, своего города, своего района. Кто хочет наводить порядок, исходя не из абстрактных идей, а из уважения к человеку, здравого смысла и экономических интересов.

– Это тот самый ваш креативный класс?

– Креативный класс – это все-таки сужение рамок. Я бы говорил об умном трудящемся классе. Это все думающие, граждански ответственные люди, домохозяева. Все, кто работает, кто платит налоги, кто берет на себя ответственность за свое дело, за свою семью. Это будет предельно прагматичный проект, который позволит им стать хозяевами своей страны. Провести во власть профессионалов с высокой репутацией. Программу и цели партии мы будем вырабатывать вместе. И название тоже. На название, кстати, объявлен конкурс – можете поучаствовать.

– Что вы имели в виду, когда говорили о сетевом принципе построения партии? Речь о социальных сетях в Интернете?

– Мы будем использовать Интернет как инструмент коммуникации, это удобно. Там есть много технологий, которые позволяют организовать взаимодействие больших сообществ. Дают возможность объективно выбирать лидеров, людей, наиболее компетентных. На самом деле мы сейчас создаем партию, которой в России вообще еще никогда не было. Интернет – это платформа для нее, та площадка, где происходит общение. Это альтернатива старым формам – съездам, политикам с факсами в приемных. Нам не надо создавать какую-то специальную систему коммуникации – все уже есть. И это невозможно захватить и поставить под контроль. В отличие от той политической системы, которую мы сейчас имеем. Вызов в том, что у нас нет времени, чтобы «оседлать» существующую систему власти в ее нынешнем виде. Нам уже некогда встраиваться в «вертикаль», брать над ней контроль – и внутренняя, и мировая ситуации слишком нестабильны. И демографически мы слабеем слишком быстро. Нам надо строить новую политическую систему поверх старой, архаичной. Не дожидаясь закручивания гаек. Поэтому я предлагаю уже сейчас начать строить эту новую политическую систему. Времени очень мало. Важный момент: я не предлагаю строить партию, которая будет оттирать другие партии от кормушки или вломится внутрь системы, всех там победит и усядется на верхушке «вертикали». Нет. Я предлагаю создать принципиально новую партию, которая самим фактом своего существования начнет менять всю политическую систему. Шаг за шагом, блок за блоком. Мы затеяли совершенно новое, невиданное дело в политической истории России. Учиться не у кого – придется все придумывать и делать самим. Поэтому разница в наших политических убеждениях сегодня не так уж важна. Важно наше объединение друг с другом. У нас есть уникальный шанс преодолеть политическое отставание России, построив ультрасовременную – во всех смыслах – систему политических коммуникаций, политического представительства. «Интернет-партию». Потому что Интернет и так уже занимает одно из ключевых мест в жизни наиболее активной части общества. Нам только нужны сетевые «хабы» для того, чтобы обеспечить реальное участие граждан в политике. И мы будем именно такую систему создавать. Еще: Сеть в этом проекте – это не только Интернет. Сеть – это новый принцип построения партии. Горизонталь вместо известной «вертикали власти». Отделения, члены в регионах смогут взаимодействовать друг с другом напрямую, а не только через центр. Это гораздо эффективнее. Все решения будут приниматься коллективным разумом. В мои планы не входит создание партии под себя. Мы живем в эпоху информационных технологий, партии больше не нужен вождь. Точно так же, как и стране сейчас нужен не царь, а управляющий. Мне кажется, идеальный президент для России – это не тот, кто вышел из леса с чистой биографией, а тот, кто тут активно жил последние 25 лет. Кто делал ошибки вместе со страной и кто осознает все те ошибки, которые делал он сам и которые делала вся страна. Нужен человек, который умеет управлять, а не заговаривать или «разводить». У меня есть простое желание – я хочу развивать свою страну. У нас все для этого есть. Когда мне говорят: «Да ты же можешь уехать!» – я отвечаю: «Да, могу. Но что я там буду делать? Я там буду просто богатым эмигрантом, а здесь моя страна. И я хочу, чтобы мы вместе смогли ее поднять». У нас большинство людей все еще живут мифом, что богатый и успешный человек – это такой сибарит, которому кроме денег и удовольствий ничего не надо. А это не так. У успешного человека тоже может быть гражданская позиция и желание что-то сделать для людей.

– Но богатство ваше на вас не с неба свалилось. Вы участвовали в залоговых аукционах, в той самой несправедливой приватизации. Как вы сейчас оцениваете тот период?

– Вас интересует нравственная сторона вопроса? Давайте вспомним, что тогда было. Государство просто бросило свою собственность, потому что не могло ею управлять. В 1995 году люди на «Норникеле» год не получали зарплату. Два года комбинат не платил налогов, ни копейки! «Красные директора» вместе с верхушкой профсоюзов просто разворовывали предприятие. Там было 80 фирм по экспорту никеля, все шло вразнос и мимо бюджета. И что было делать государству в то время? Наверное, можно было и дальше его удерживать. Но многие предприятия, которые государство тогда удержало – они же просто исчезли. Туда не пришел частный капитал, и там больше никто не работает. Причем таких предприятий по стране, я думаю, процентов 70. В любом районе, посмотрите: везде есть предприятия, в которые так и не пришел частный инвестор. Они были государственными, ими остались и тихо умерли. Дальше, справедливо было все то, что было в 90-х, или нет? Думаю, что нет, несправедливо. Но на моем месте мог оказаться любой другой человек. С любой другой фамилией. А когда мы взяли «Норильский никель», я помню ужас, который нас охватил. Мы думали, ситуация намного лучше. По крайней мере так глазами банкира казалось. А на деле полное непонимание со стороны норильских рабочих, которые вообще слышать ничего не хотели о каких-то ребятах из Москвы, гигантская задолженность, бюджет арестовывают, бандиты разворовывают никель, у всех свои договоренности… Вот с таким предприятием мы столкнулись. Мы искали партнера на Западе на 50 процентов, чтобы хотя бы наполовину с нами туда зашел, чтоб хоть кто-то был рядом. Все сказали: «Предприятие поднять нельзя». Вы почитайте Metal Bulletin за 1995 год, отчеты о том, что будет, когда остановится «Норильский никель». Там все это очень хорошо описано. Вот в такой ситуации мы получили эти активы. Мы заплатили 600 миллионов долларов за то, что тогда не стоило вообще ничего. Даже меньше, чем ничего. Это рыночная оценка. То, что нам удалось комбинат поднять и заработать на этом большие деньги, – я этим горжусь. Мы работали по 15 часов, мы платили со счетов предприятия деньги бюджетникам, потому что бюджет не выполнялся. Конечно, с точки зрения чисто нравственной все это, может быть, было безнравственно. Но мы никогда не жили в нравственной стране, вы меня извините, конечно! Мы всегда жили в стране двойных стандартов. Не думайте, я это очень хорошо и понимаю, и ощущаю, что тогда было много несправедливого. Но при этом я никогда не действовал противозаконно. И честно говоря, за тот этап приватизации оправдываться я не хочу. Я им горжусь. У нас были ошибки, мы потеряли много активов, потому что не смогли ими управлять. Но что касается «Норникеля», то там произошло то, что и должно было произойти с приватизацией. У нас рабочие были акционерами. И когда компания выросла, все они стали рублевыми миллионерами. Каждый их пай стоит 10 миллионов рублей. Разве это плохо?

– Вы хорошо заметили про «страну двойных стандартов». А сейчас у нас разве что-то поменялось?

– Ничего не поменялось, и в этом-то как раз вся проблема! Все же знают, кому и сколько нужно занести сейчас, например, в «Газпроме», чтобы получить контракт. Сколько заносят в госкорпорации, сколько чиновникам, сколько участковым, сколько отдают гаишникам – мы все это знаем. Каждый десятки примеров может привести. Но если мы с вами об этом знаем, то что, власть – не знает? Не в курсе? В курсе. Просто мы, как граждане, на это никак не реагируем. А меня лично все это достало. Поэтому я и иду в президенты. Я хочу все это поменять. И для меня 4-го марта все только начинается.