Банкротное домино: как агрохолдинги «высасывают» капиталы из оренбургского АПК

Пролетевшая «Иволга»

Если спросить у сельских жителей Оренбургской, Курской, Челябинской, Курганской (в России), Костанайской, Западно-Казахстанской и Актюбинской (в Казахстане) областей, слышали ли они когда-нибудь об «Иволге», ответ наверняка будет положительный. История этого агрохолдинга действительно уникальна, и когда-нибудь её опишут в учебниках по экономике. В разделах о бездарном управлении — и чудовищном бизнес-провале.

Таком, что рядом по масштабу можно поставить разве что крах пирамиды МММ.

Созданный в 1993 году бывшим председателем колхоза, уроженцем села Большое Кустанайской области Казахстана Василием Розиновым, холдинг за 10 лет вырос до самого крупного в мире по обрабатываемым площадям. Розинов контролировал более полутора миллионов гектаров пахотных и луговых земель на территории России и Казахстана. И входил в число богатейших людей среди граждан стран бывшего СССР.

«Иволга» занималась не только собственно выращиванием злаковых и иных культур. Ей принадлежали сети АЗС и заводы по получению биотоплива, сахароварочные фабрики и мясобойни. В Оренбуржье у «Иволги» был ресторанный, хлебный, колбасный, молочный бизнес, она выпускала напитки и вакуумированные полуконсервы. Запускала «Иволга» даже разработку собственной сельхозтехники — правда, брендированных «розиновских» комбайнов в России так и не увидели. Но как иллюстрация к представлению о масштабах — впечатляющая.

Полёт «Иволги» закончился в середине 2010-х. У холдинга начались финансовые трудности, к 2014 году часть активов была потеряна, а в 2018-м оно и вовсе прекратило существование. Но о причинах развала — чуть позже.

Колхоз — вахтовик

В Оренбуржье агрохолдинг «Иволга» пришёл в 2003 году, создав дочерние компании «Оренбург-Иволга» и «Тюльган-Иволга». И — начав активно скупать самые мощные и прибыльные АПК в регионе.

Очень скоро семья Розиновых в Оренбуржье получила контроль примерное над двумя десятками хозяйств и предприятий. Конечным бенефициаром процессов «поглощения» (их тогда называли «интеграцией) до 2009 года у нас сначала выступал брат Василия Розинова — Андрей Самойлович Розинов.

Любопытно, что областные власти и лично тогдашний губернатор Оренбуржья Алексей Чернышев активно приветствовал приход «Иволги» на оренбургскую землю. В многочисленных интервью он описывал плюсы «интеграции» — мол, чем больше холдинг и мощнее инвестор, тем выше эффективность и ниже затраты.

Крестьяне же видели, какой ценой достигается эта эффективность:

— «Иволга» первая стала внедрять у нас на землях принцип «вахтового» метода. Весной пригоняли технику с людьми, пахали, сеяли — и уезжали. Осенью пригоняли комбайны, убирали урожай. А местные жители почти все оставались без работы — они «Иволге» были не нужны, — рассказывает новосергиевский фермер Иван Новиков.

— С местными если и заключались договора, то на время страды. Отработал полтора месяца, получил 10 тысяч на руки, до свиданья. Как семья твоя будет жить оставшиеся 10 месяцев в году, что жрать, на что детей одевать — никого не волновало.

«Иволга» очень мало занималась животноводством — единственной отраслью на селе, которая даёт круглогодичную занятость населения. Канул в Лету под управлением холдинга проект с красивым названием «Бойня Кулагино» — мясокомбинат в Новосергиевском районе, который презентовали как один из крупнейших в Центральном Оренбуржье, но благополучно в итоге обанкротили.

Аграрная «пираМММида»

Официально считается, что холдинг «Иволга» развалился потому, что не смог пережить последствия сильнейшей засухи 2010 года. Аргумент серьёзный — агросезон девятилетней давности действительно выдался одним из самых худших за последние 20 лет. Хлеборобы Оренбуржья в тот год собрали всего около 740 тысяч тонн зерна. Для сравнения — в обильном 2016-м урожай превысил 4,2 миллиона тонн.

Однако всё не так просто. К 2010-му у холдинга уже существовали серьёзнейшие финансовые проблемы, которые лишь усугубил (а не породил) неурожай.

Так, уже с 2005 года холдинг активно брал кредиты — в основном в Россельхозбанке, но не только. А в качестве обеспечения закладывал доли в приобретённых предприятиях.

Схема проста, и чем-то напоминала пирамиду: покупаем колхоз А, закладываем всё его имущество в банке, берём кредит и покупаем колхоз Б, закладываем, ещё кредит, покупаем колхоз В — и так далее,объясняли финансовые эксперты.

Деньги от продажи урожая шли на погашение процентов и выводились для финансирования других проектов компании. Или — просто выводились. Поскольку холдинг работал и в Казахстане, найти концы теперь очень сложно.

Принцип домино

10 ноября 2014 года против ООО «Оренбург-Иволга» был начат арбитражный банкротный процесс с заявленной суммой требований кредиторов в 79 миллиардов 902 миллиона рублей. Объём требований стал рекордным за всю новейшую историю области и оценивается почти в 1,5 годовых бюджета области по доходам. Правда, на финишную прямую к началу конкурсного производства (то есть распродажи предприятия «с молотка») сумма требований снизилась и составила около 11 миллиардов рублей. Но всё равно — немало.

Непосредственно у «Оренбург-Иволги» было 10 дочерних агрокомпаний, а у ещё одной фирмы, напрямую связанной с семьёй Розиновых — ООО «Никоридон» — ещё 6. Вспомним про цепочку взаимных поручительств и заложенных долей — и получим масштаб обрушения «пирамиды». Практически все эти предприятия оказались с отрицательным показателем собственного капитала. То есть — «высосаными» дочиста.

Конкурсный управляющий «Оренбург-Иволги», как того и требует закон, сейчас подаёт иски о взыскании долга с «дочек», через которые утекал капитал холдинга. Как пример — иск к крупнейшему хозяйству Оренбургского района ООО «Им. 11 кавдивизии» на 1,5 млрд. рублей. Скорее всего, расплатится оно не сможет — попросту нечем. Банкротные заявления поданы и к ООО «Затонное», ООО «Новосергиевская МТС».

Но это лишь вершина айсберга. У всех полутора десятков хозяйств — «дочек» «Иволги» — доли принадлежат компаниям-банкротам.

И главное — у 14 агропредприятий области, бывших флагманов растениеводства, отсутствует собственный капитал. Который был благополучно выведен, а хозяйства остались фактически «пустышками».

Для тех, кто далёк от экономики — попытаемся привести грубый пример происходящего, так сказать, «на пальцах». Представьте, что у вас есть автомобиль и вы на нём «таксите» вечерами, зарабатывая деньги. Но средств не хватает, и вы продали двигатель от машины, но с отсрочкой поставки. Деньги взяли сейчас, а «движок» должны отдать покупателю через год. Опять средств мало, и вы продали кузов с отсрочкой поставки на полгода. Потом продали колёса, стёкла, сиденья, трансмиссию, руль — тоже с отсрочкой поставки, скажем, на месяц.

Что у нас получается в итоге? Машина вроде как у вас есть целиком, вы на ней ездите, документы тоже на вас. Но с юридической точки зрения это — «пустышка», так как ничего вашего в ней нет, кроме госномеров.

Очень грубо, но ситуация с оренбургскими хозяйствами «Иволги» примерно такая же. Нюанс только в том, что по закону, если у компании два года подряд отсутствует собственный капитал, налоговые органы должны её ликвидировать. (в нашем примере — машину нужно снять с учёта, выгнав водителя и раздав компоненты по частям тем, кто её купил). Именно этот процесс и может «угробить» все хозяйства, которые сейчас оказались без достаточного собственного капитала.

Области теперь ещё долго придётся расхлёбывать последствия «аграрной пирамиды». Кредиторы не собираются прощать долги, банки будут и дальше продолжать истребовать некогда выданные кредиты, да ещё с процентами.

Но удивляет другое. Неужели тогдашнее руководство области не видело, что на самом деле происходит на селе? И слова о «благости интеграции» были искренними? Почему не начато расследование — а куда ушли миллиарды рублей, выкачанные из нашего АПК? Кто понёс наказание?

Впрочем, эти вопросы, скорее всего, так и останутся риторическими. А платить по счетам придётся тем, кто ещё как-то пытается работать на родной земле, под обременениями, залогами и гигантским долговым ярмом.