Posted 22 октября 2017,, 18:42

Published 22 октября 2017,, 18:42

Modified 17 октября 2022,, 15:59

Updated 17 октября 2022,, 15:59

Пётр Горшков. Оренбургский есаул, спасший бухарского эмира.

22 октября 2017, 18:42
Досье казачьего офицера, защищавшего Оренбург от большевиков, а затем ушедшего в Китай, почти 100 лет ожидало своего часа, спрятанное в казачьих станицах: сначала в Форштадте, затем – в Городище.

Вся жизнь – в синей папке

В начале 1970-х годов в Оренбурге всерьёз развернулось строительство жилья. Под новостройки и, соответственно, под снос попадали целые кварталы частного сектора в Форштадте, старинном казачьем районе. Ломая очередной дом, бульдозерист успел заметить под рухнувшими стропилами какую-то синюю папку. Поднял её, увидел документы с царскими орлами на печатях и отдал находку прорабу.

Тот принёс папку домой, почитал и понял, что в его руках оказалась целая жизнь одного из штабных офицеров оренбургского казачьего войска, воевавшего против советской власти вместе с атаманом Дутовым.

Сейчас бы эти архивы сразу признали большой ценностью. Но тогда, в 1973-м, казачество было под негласным запретом. А белогвардейцы вообще считались врагами. Тех, кто не был согласен с такой постановкой вопроса, клеймили позором. Им могли испортить карьеру, уволить с работы.

Папка жгла пальцы строителю. Но выбросить документы он не мог, так как сам был родом из казаков станицы Городищенской. В конце концов, он решил отвезти документы на малую родину, в свою сельскую школу. Там как раз создавался музей.

Учитель истории школы села Городище Николай Александрович Морозов, внимательно изучив содержимое папки, вдруг понял, что возвращение её в Городище - не простая случайность. Убеждённому материалисту показалось, что какая-то мистическая сила привела сюда личный архив адъютанта войскового штаба ОКВ Петра Горшкова. Ведь он изначально был связан именно с этой станичной школой.

Дело в том, что после выпуска из Оренбургского казачьего юнкерского училища Горшков в 1899-1900 годах проработал учителем городищенской станичной школы. Даже не проработал, а, как было указано, прослужил. И только после этой обязательной отработки смог продолжить свою военную карьеру.

Казачий офицер успел и повоевать на русско-японской войне, и поучаствовать в секретных операциях на первой мировой. Отслужил два года в российской миссии в Западном Китае. Стал хранителем секретов войскового штаба. А потом ушёл вместе с атаманом Дутовым куда-то за пределы России, - осталась только эта синяя папка...

Голубое море, жёлтый песок

Пётр Михайлович Горшков, хоть и жил в губернском центре, но происходил из семьи простого казака, служившего городовым в оренбургском полицейском управлении. И пробиваться по жизни должен был сам. А мечтой у молодого человека, судя по его послужному списку, была штабная служба, требовавшая больших знаний, опыта и умения хранить секреты.

Как можно было «выйти в люди» на рубеже ХIX-XX веков? Пётр отлично учился и не чурался ни работы, ни тягот службы. За отличное окончание курса наук в казачьем юнкерском училище он получил звание подхорунжего, был награждён почётным оружием – шашкой, а также – первой премией в сто рублей от «Его Высочества князя Романовского, герцога Лейхтенбергского».

Отслужив год в Первом оренбургском полку, он был произведён в хорунжие, и уволен из полка в войско «за производством в офицеры». Однако звание тогда так просто не давалось. Почти два года Пётр Горшков ожидал своего назначения, работая учителем в Городищенской станичной школе. И только в августе 1900 года он, наконец, был направлен в 5-й Оренбургский казачий полк, который нёс службу в городе Красноводске, на окраине империи, на кромке Каспийского моря и жёлтых пустынных песков.

Наверное, Пётр рассчитывал на романтику военных будней, бои с контрабандистами, усмирение непокорных туземцев. Однако его ждало разочарование. Исполнительного молодого офицера заметили и сразу же поручили заведовать полковой швальней. Так раньше называлась мастерская по пошиву формы. Объём её работ был большим, как и средства, отпускаемые на эти работы. Отвечать за них должен был человек хозяйственный и честный до щепетильности.

Вероятно, Горшков показал себя именно таким, потому как уже через год, сдав должность, был назначен заведующим оружием полка и членом ремонтной комиссии. Затем – помощником начальника учебной команды. Далее - заведующим пулемётным взводом.

Отзывы о нём были превосходные, и в 1902 году 24-летний Пётр Горшков был произведён в сотники. А через год отправлен в Оренбург ожидать новое назначение.

Эти годы были лучшими в жизни молодого офицера. Карьера шла по нарастающей, родные им гордились, к тому же Пётр встретил в Оренбурге свою любовь, и был счастлив с молодой женой.

Но счастье не бывает вечным. В 1904-м его жена скончалась. В документах не было указано, от чего. Однако известно, что в самом начале 20 века медицина не была столь эффективна, как теперь. Особенно в части родовспоможения. Поэтому при родах части погибали и молодые мамы, и младенцы.

Возможно, такая судьба была уготована всевышним и любимой супруге сотника Горшкова. Сам же молодой вдовец в составе 10-го Оренбургского казачьего полка отбыл в Маньчжурию, чтоб конным маршем отправиться на помощь осаждённому японцами Порт-Артуру.

От сопок Маньчжурии до Гималаев

Вчитываясь в документы, я чувствовал, насколько же наш Оренбург был теми самыми «Вратами в Азию», на которые так рассчитывали и Пётр Первый и Екатерина Вторая. Это был последний по-настоящему европейский город перед киргиз-кайсацкою степью, хивинскою пустыней и горным западным Китаем с его уйгурским Синьцзяном и тибетским Кашгаром. Все дороги из Центральной Азии в Европу шли через нас. А потому именно наши оренбургские казаки отправлялись служить в азиатские страны. На них можно было положиться.

Сотник Горшков на японской войне имел большой послужной список, где перечислялись бои и названия китайских деревень в Маньчжурии. Он сочетал в себе и лихость воина, и въедливость канцеляриста. Наверняка вёл дневник. Но где теперь его найдёшь? Официальные документы констатировали лишь должности да награды.

Удивительно было читать с одной стороны листа послужного списка, что Пётр Михайлович был назначен исполняющим обязанности полкового казначея и квартирмейстера. Потому что с другой стороны того же листа значилась информация о наградах.

К примеру, «за отличие в делах с японцами под Цзянчаном» награждён орденом Святой Анны 4 степени с надписью «за храбрость», орденом Св.Анны 3 степени с мечами и бантом, орденом Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом.

А главное, «за боевое отличие» в мае 1905 года досрочно получил чин подъесаула. Просто так на той войне награды и звания не давались. Их добывали в боях.

В этом чине он и вернулся домой. Мог бы отдохнуть «на льготе», да, видно, не тот характер. За два года прошёл курс обучения в офицерской стрелковой школе, выпустился, как обычно, с отличием. Вероятно, собирался применить новые знания в обстановке, близкой к боевой. Однако после выпуска вновь был назначен на неприметные тыловые должности. А потому был вынужден заведовать полковой швальней, хлебопекарней, оружейной, и прочими хозяйственными работами.

Два года командир второй сотни 6-го Оренбургского полка подъесаул Горшков, фронтовик, прошедший войну с японцами, оставался «на хозяйстве». Скрупулёзно разбирался в финансовых и юридических документах. И, наверное, только в стрелковых соревнованиях «отводил душу». Дважды (раз в году) признавался лучшим в полку по стрельбе из винтовки.

И не было, пожалуй, его счастливей, когда в 1909 году он, наконец, получил назначение в далёкий китайский город Кашгар, расположенный между пустыней Такламакан и Гималайскими горами на пути из Китая в Индию и Афганистан.

Там ему предстояло стать командиром казачьей сотни и начальником конвоя (личной охраны) российского консула. Судя по тому, какой интерес проявляли в то время к этой части Центральной Азии англичане и представители других мировых держав, служба предстояла не из лёгких.

Особые поручения

Двухлетнюю службу Горшкова в Кашгаре лучше всего характеризует официальное сопроводительное письмо российского консула, адресованное начальнику штаба туркестанского военного округа. В этом письме деятельности Горшкова была дана самая высокая оценка и в его работе с личным составом, и по хозяйственной части, и в отношении поднятия «престижа российского армейского мундира». Пётр Михайлович был не только начальником личного конвоя, но и исполнял особые поручения, о чём намекал консул. И просил начальство продлить подъесаулу срок службы на этой «далёкой зарубежной окраине».

«Не могу удержаться от выражения сожаления, - писал он, - что я лишился именно теперь, когда китайский кризис ещё не миновал, столь надёжного начальника конвоя». И добавлял, что ходатайствует о присвоении Горшкову ордена.

Быть может, Горшков и сам хотел бы остаться служить в опасной и очень важной для родины командировке. Однако и в Оренбурге Петра Михайловича к тому времени уже ожидала новая ступенька в его карьерной лестнице.

Какое-то время прожив «на льготе», он дождался вакансии на должность помощника старшего адъютанта Штаба Оренбургского казачьего войска. В то время это была весьма значительная должность. Штабной офицер на уровне округа являлся носителем государственных секретов, мог быть командирован с особым поручением. На службу такого уровня отбирались только проверенные офицеры.

К примеру, в 1914 году, в начале первой мировой, Горшков отвечал за мобилизацию личного состава по войску, получив за это особую благодарность.

Необычное поручение ожидало Горшкова и в начале зимы того же 1914 года, когда через Оренбург в столицу торжественно проследовал кортеж Бухарского эмира. Подъесаул Горшков был прикомандирован к значительной особе и, по всей вероятности, обеспечивал эмиру безопасность.

Какое именно поручение выполнял Горшков, точно неизвестно, документов об этом не осталось. Да и те, что были сто лет назад, являлись строго секретными. Но за его службу эмир приказал наградить подъесаула орденом золотой Бухарской звезды 3 степени. А через месяц он получил уже от российского государя наш орден - Святого Равноапостольного князя Владимира 4 степени и звание есаула. Как было сказано в приказе, «за отлично-ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами текущей войны».

Что за обстоятельства? Рискну предположить, что опытный в делах конвойной службы Горшков организовал охрану эмира и, по всей вероятности, предотвратил покушение на эту царственную особу. Если бы оно удалось, Россия потеряла бы союзника на своих южных рубежах. А Германия, напротив, укрепила бы свои позиции в Центральной Азии.

Служа Отечеству в любые времена

Осенью 1916 года есаул Пётр Горшков был назначен на должность советника войскового хозяйственного правления Оренбургского казачьего войска. И произведён в войсковые старшины, что соответствовало бы теперь званию подполковника.

А в начале лета 1917-го, в самый разгар революционной смуты, был переведён в полк с тем, чтобы в конце лета отбыть к месту службы на театр военных действий. Но войска уже возвращались, и Горшкову не пришлось поучаствовать в открытых боях с немцами.

Он, как видно, с трудом воспринимал события февральской революции. В отличие от войскового старшины Александра Дутова, успешно делавшего политическую карьеру на гребне новой волны в Петрограде, Горшков в 1917 году переходил с места на место. И не находил точку приложения своих сил, своих возможностей, своего боевого и административного опыта.

Он был назначен помощником командира 1-го оренбургского казачьего полка. Входил в Екатеринбургский заводской совет депутатов от казаков. Но быстро вышел из него. Служил помощником командира 8-го казачьего полка по снабжению. И, наконец, нашёл себя, благодаря большевикам.

Когда вернувшийся из Петрограда, с совещания во Временном правительстве только что избранный атаман Оренбургского казачьего войска казачий полковник Дутов узнал о большевистском перевороте, он взял на себя управление войском, городом, губернией. Вот тут-то ему и понадобились не просто единомышленники, но и офицеры, умеющие служить в особых условиях.

На должность старшего адъютанта окружного штаба Оренбургского казачьего войска был назначен войсковой старшина Горшков. Пётр Михайлович прослужил в штабе обороны города Оренбурга вплоть до 18 января 1918 года. В этот день Оренбург был взят красными.

Возвращение Горшкова в родной город состоялось вместе с возвращением войска летом 1918-го. Этим временем датирован последний документ его архива. Купчая на дом в Форштадте, оформленный на имя его сестры. Возможно, в оформлении на другого человека с другой фамилией сказалась нелишняя предосторожность Горшкова, знавшего много больше, чем остальные его земляки.

Пётр Михайлович понимал, что война с большевиками продлится ещё долго. И ещё неизвестно, как окончится. Он воевал вместе с Дутовым. И, похоже, вместе с ним ушёл в Китай.

А документы в синей папке, спрятанной на чердаке того самого когда-то приобретённого Горшковым дома, скорее всего, сохранила его сестра, оставшаяся в Форштадте. Теперь они занимают два стенда музея Городищенской станицы.