Posted 18 января 2021,, 08:24
Published 18 января 2021,, 08:24
Modified 17 октября 2022,, 17:11
Updated 17 октября 2022,, 17:11
Для раскрытия темы нужно провести небольшой «ликбез»: а как, собственно, финансируется медицина в России вообще и в Оренбуржье в частности? Львиная доля средств, на которые содержатся больницы и с которых получают зарплаты врачи, поступает к нам из территориального Фонда обязательного медицинского страхования (структура Федерального ОМС).
Отчисления в ФОМС направляют с зарплат работающих граждан, а затем Фонд выделяет деньги на медицину, исходя из числа жителей данной территории.
Однако проблема в том, что в Оренбуржье год от года снижается количество граждан, официально зарегистрированных в системе ОМС. Так, на 2021-й год численность установлена на 30 тысяч человек меньше, чем в 2020-м. То есть фактически из нашего региона «выбыл» целый город — такой, например, как Сорочинск.
Соответственно, снижаются лимиты ФОМС на оренбургскую медицину. Формально размер суммы, которая зарезервирована Фондом для нашей области на этот год, больше на 1,8%, чем в 2020-м. Однако с учётом прогнозной инфляции в размере порядка 4%, получается, что фактически мы недополучим в реальных деньгах около 2,4% от сумм прошлого года.
Получается тупиковая ситуация: меньше населения — меньше денег. Более того, по нормативам ФОМС существуют и лимиты на штатные единицы врачей, особенно узких специалистов. Например, лор-врач и окулист положен один на 20 тысяч населения. Аллерголог, ревматолог — один на 100 тысяч. Вот и получается, что даже для Оренбурга на весь областной центр положено всего по 4-5 аллерголога. А, например, один ревматолог — на пять (!) небольших районов области, таких, например, как Кваркенский или Красногвардейский.
И с учётом сокращения населения уменьшаются и возможности для содержания таких ставок узких специалистов.
Именно поэтому Минздрав области и затеял реформу отрасли, главный смысл которой — объединить райбольницы в малых районах, создав систему межмуниципальных лечебных учреждений. При том районные больницы перестанут быть самостоятельными юрлицами, и станут подразделениями вышестоящих лечебных центров. Как уверяет министр здравоохранения Татьяна Савинова, это наиболее рациональный путь сохранения отрасли.
Следствием из проводимых реформ будут довольно необычные практики. Например, планируется создание трёх зон — Запад, Центр и Восток для станций «Скорой помощи».
Татьяна Савинова объясняет: в маленькой больнице в день приходит по 7-10 вызовов, и невозможно при таких условиях создать полноценную диспетчерскую, слишком дорого. Логичнее сделать три центра на всю область, исходя из особенностей логистики и плотности населения.
При этом активно будет использоваться при необходимости так называемая «система рандеву», когда пациента по пути следования будут пересаживать из одной машины «Скорой» в другую. Передавать, так сказать, по эстафете. Это позволит более рационально использовать парк неотложек, не гоняя и не отвлекая их экипажи за пределами своей зоны ответственности.
Сами чиновники уверяют, что «система рандеву» — распространённая практика, и ничего страшного в ней нет. Возможно, спорить не станем. Но выглядит и в самом деле странновато.
Или вот ещё одна не совсем обычная, во всяком случае для медработников, практика — работа вахтовым методом. По словам министра, раз не получается по нормативам иметь, допустим, штатного уролога или эндокринолога для больницы в условной Матвеевке, то врачей туда надо отправлять… на вахту! По графику, допустим, пару раз в месяц на 5 дней будет приезжать тот же уролог из укрупнённого медицинского центра в Абдулино. Отработал своё — вернулся обратно, и через некоторое время — по новой.
По расчётам чиновников, это — вариант, как уложиться в сжимающиеся рамки финансирования и сохранить доступность медпомощи для людей. Чтобы не пациент ехал за 200 километров к доктору, а доктор — к пациенту.
Справедливости ради такая вахтовая схема давно, ещё с советских времён, работает в территориях с низкой плотностью населения, например, в Якутии или на Чукотке. Там целыми больницами переезжают из района в район.
Но Оренбуржье всё-таки не крайний север, а Матвеевка — не стойбище в районе Уэлена. Хотя с такими темпами оттока населения ещё неизвестно, где депопуляция больше…
Главный вопрос реформы — будут ли сокращать людей? Татьяна Савинова отвечает на него лаконично: сокращения коснутся только административного персонала, врачи, медёстры, фельдшеры — все останутся на своих рабочих местах в тех же самых больницах. Только вывески поменяются.
Кстати, врачи оренбургских больниц уже получили уведомления о переводе в новые лечебные учреждения. «Перевод» в данном случае — не в физическом, а в административном смысле.
Однако порядка 70 человек — бухгалтеров, кадровиков и т. д. всё-таки будут уволены насовсем. Так же возникает вопрос о дальнейшей судьбе главврачей объединяемых больниц. В Минздраве обещают, что они все тоже останутся работать, но, понятно, что уже не главврачами, и не на такую зарплату, что была ранее.
И тут тоже масса вопросов: а захотят ли они вообще после этого оставаться на прежнем месте? Да и вообще в регионе? А если вслед за своим главврачом потянутся и другие специалисты? Всё-таки в сельских больницах коллективы очень сплочённые, все друг с другом работают много лет, дружат семьями. Главврач в районе — это всегда особый человек — и с особым к нему отношением.
На соответствующий вопрос корреспондента 56orb.ru Татьяна Савинова заверила, что предварительная работа с каждым уже проведена и конфликтов быть не должно. Все понимают непростую ситуацию, которая сейчас складывается, и готовы к переменам.
Хочется верить, но ряд собственных источников сообщает, что недовольство происходящим в медицинской среде тоже есть. По всякому можно называть проводимые реформы, но суть-то и причина одна: дефицит средств. И как не дели медицинский «пирог», но если он становится меньше год от года — результат всё равно окажется негативный.
Кардинальных перемен можно достичь лишь пересмотрев лимиты и нормативы финансирования, наконец, пересмотрев в принципе всю систему оплаты медуслуг через ФОМС. Но для этого нужна политическая воля на самом высоком федеральном уровне, чтобы малые города и отдалённые регионы были, наконец, замечены и услышаны.